Я не монах. Но в монастырь так и тянет. Особенно осенью, когда знаешь, что природа вот-вот впадет в спячку. В такие дни поймать последнее, уже остывающее солнышко, которое плутает в старых соснах, золотится на сусальном золоте куполов, сияет на помятом колодезном ведре – самое то.
В Свято-Введенском Макарьевском Жабынском монастыре Это сделать проще простого.
Тут тихо-тихо. Иногда даже хочется, чтоб телефон зазвонил.
Потому что, хоть Макарьевская пустынь и разрезана дорогой, впечатление ухода от суеты мира тебя не покидает. А современный человек привык мельтешить и плохо переносит одиночество.
Но это я о людях вообще. Меня-то лично как раз привлекают места, где никого нет.
Свято-Введенский Макариевский Жабынский мужской монастырь был основан в 1585 году при царе Фёдоре Иоанновиче на месте древнего городища.
Чего только монастырь не натерпелся за свою историю!
В конце 16-го и в начале 17-го века юная обитель претерпевала опустошительные разорения от набегов крымских татар и литовцев. Самым бедственным для обители стало нападение в 1615 году польских войск под предводительством пана Лисовского: Жабынская пустынь была поляками полностью сожжена, а братия перебита.
Своим возрождением она обязана священноиноку Макарию, который после ухода польских войск принялся за восстановление. Он построил новую церковь в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы и собрал братию, став их игуменом.
Жесточайшему разрушению обитель подверглась в годы советской власти, это известно.
И Великая Отечественная война не обошла эти края стороной: на стене церкви Макария Жабынского видны каверны от вражеских снарядов, табличка соответствующая имеется.
Наверное, нет другого такого же монастыря, куда мирское внедрилось и не уходит. Вот снимок старого дома с жилым «скворечником» на крыше, куда до сих пор заселяются дачники – прямо у стен церкви Макария Жабынского . Живописно, правда?
По Макарьевской пустыни можно долго ходить – не надоедает. Смотреть на кружевные тени от кованных решеток, на старый-престарый дуб, видевший, по преданию, отцов-основателей монастыря.
После пребывания в этом святом месте совершенно не хочется слушать новости или музыку. Поэтому обратно в Тулу я еду всегда в полной тишине, неся ее в себе как драгоценность.